В средней школе я ходила в музыкальную школу, и мы часто приходили выступать в музее. И вообще музей активно взаимодействует со школьниками. В какой-то момент уже и лица работников запомнила, и тебя запомнили. Я спрашивала, когда следующее мероприятие, как можно помочь, а в следующий раз пришла и проверяла билеты. Я в средней школе хотела быть экскурсоводом. Как раз в это время я познакомилась с замечательными музейными людьми — экскурсоводы в нашем музее просто прекрасные, научные сотрудники тоже. Мне хотелось на них равняться.

Была «Ночь музеев — 2018», и меня попросили сделать мастер-класс. К нам еще приехал японский театр со своей теневой постановкой, и я решила провести мастер-класс, как правильно управляться с деревянными палочками. Естественно, дала историческую справку. На том мероприятии было очень много волонтеров. Это замечательные ребята! И в тот день я почувствовала, что у нас есть музейная семья. С сотрудниками музея было очень весело. Я пришла домой в два часа ночи, но все было на одном дыхании. Я отсидела себе ноги: передо мной был маленький столик, сама я сидела на спортивном мате, мне поставили светящуюся сакуру, было ощущение, что я в японском домике. И я тогда осознала: это то, что я хотела бы делать, это то место, где я хотела бы быть.

Музей меня познакомил с очень важными для меня людьми, которые сейчас или мои крепкие товарищи, или близкие друзья. Он мне показал одну важную вещь, что я не должна бояться общаться с людьми, которые старше меня. Вот и Светлана Григорьевна Слободникова, с которой я работаю непосредственно, очень помогла мне. В какой-то момент я осознала, что этот человек мне друг. Это было для меня большим открытием.

Конечно, чем дольше взаимодействуешь с музеем, тем больше сотрудников узнаешь. Сначала я только с гардеробщицей здоровалась, а теперь со всеми. Уже могу и директору рукой помахать. И это помогло мне поверить в себя как в личность. И какой бы маленькой ни была твоя помощь, это все равно помощь. Теперь я осознаю, как много опыта я набрала непосредственно при работе в музее. Даже на «Школе исследователя — 2019», где я фактически стала вожатой. Я тогда не знала, как общаться с детьми, но в какой-то момент я поняла, что делаю важные вещи, которые помогают им заинтересоваться наукой, историей, биологией, экологией родного края. И когда я вижу, как у детей горят глаза, как им интересно то, о чем я рассказываю, это вдохновляет. И я понимаю, что если бы я не была волонтером в музее, то у меня бы не было этих навыков взаимодействия, я бы не смогла интересно рассказывать.

Недавно я была в путешествии, вернулась и первым делом побежала в музей рассказывать, что вот, там в музее так здорово сделали, давайте тоже так сделаем. Конечно, радует, что в музее хорошо относятся к моим идеям и, если они нравятся, их воплощают. Жаль, что до сих пор существует мнение, будто музей — это какой-то пыльный чулан. На самом деле там очень интересные, инициативные люди. Даже смотрительницы у нас очень интересные, они столько всего знают!

Самую главную роль в отношениях музея с волонтерами, как ни странно, играет любовь сотрудников к своему делу. Когда есть интерес, то невозможно его сдержать. Это как люди, которые счастливы. Все вокруг знают, что этот человек счастлив. Так и сотрудник музея заражает тебя воздушно-капельным путем своим интересом к музейному делу и просто вынуждает тебя загореться этой идеей. У меня действительно это как болезнь была. Сначала просто какое-то неловкое чувство внутри, что было бы неплохо еще раз прийти в музей. Потом это превращается в латентную форму. Ходишь, мнешься. Потом острая фаза, когда я решила, что пойду и поговорю. А потом две этих волны — любви и интереса — сходятся и сносят все на своем пути. И ты готов пропадать в музее все свое время. Ты с удовольствием гладишь шторы, режешь бумажки, все что угодно делаешь. И есть вероятность, что все это перейдет в хроническую форму и ты будешь приходить и помогать. Потому что ты рад видеть тех людей, которые в музее, и они тебя рады видеть. Но без открытости музея к новому вряд ли что-то получится.